Однако домашний очаг — «место, где кто-либо живет или вырос, в отношении которого присутствует ощущение принадлежности; место, отождествляемое с понятием удобства и защищенности, чувствами, которые с этим связаны». Это способ утверждения своего происхождения и принадлежности.
Считается, что слово «дом» (home) имеет индоевропейский корень kei, означающий «ложиться», «кровать», «кушетка»; другой вариант — «дорогой», «близкий», что объединяет сразу оба понятия — и место, и отношение. А вот слово «дом» в значении «здание» {англ. house) не имеет корней в индоевропейских языках и обозначает строение, служащее кровом для людей. Уже в XIII веке существовало четкое различие этих двух понятий — в одной поэме 1275 года говорится о «земле, доме и очаге».
Для тех, кто говорит на английском, германских и скандинавских, финно-угорских языках Северной Европы — от Венгрии и немецкоговорящих стран до Финляндии и Скандинавии, Нидерландов, затем через Ла-Манш на Британские острова, — эта разница очевидна. Два понятия — два слова: дом как очаг (home) — otthon, koti, kodu, heim, heem, hem, hjem, heim, или же дом как здание (house) — haz, talo, maja, haus, huis, hus. Северо-западный ареал может по праву считаться «домашним», ведь в романских и славянских языках такие смысловые различия не отражаются.
Испанское и итальянское casa пришло из латинского языка — небольшой дом, шалаш; французское maison также имеет латинский корень — mansio — стоянка, жилище. Так же как и в латыни, оба слова обозначают здание и имеют персонализирующий характер: например, тот, кто из une grande maison, принадлежит к знатному роду. (В английском такие лексические структуры используются только в мифологии или для указания на знатность рода — дом Атрея, дом Виндзоров.) Когда итальянец собирается домой, он sta andando a casa — идет в свой дом-здание. Француз же rentre chez lui/elle — идет «к себе» или даже чаще rentre a son foyer — возвращается к своему «очагу».
Славянские языки объединяют данные понятия: русские и поляки живут в доме и возвращаются домой или до дому, то есть буквально «движутся по направлению к дому». Еще в XIX веке в России дом ассоциировался с семьей и даже с тяглом — системой денежных и натуральных государственных повинностей крестьян и посадских людей. Чисто лингвистически дом отождествлялся с теми, кто в нем жил, а также с мерой повинности, которую необходимо было нести, чтобы содержать семью. «Дом» обозначал не только людей, объединенных родственными и экономическими связями, но и постройки (жилые или подсобные) и кормящую их землю.
Считается, что слово «дом» (home) имеет индоевропейский корень kei, означающий «ложиться», «кровать», «кушетка»; другой вариант — «дорогой», «близкий», что объединяет сразу оба понятия — и место, и отношение. А вот слово «дом» в значении «здание» {англ. house) не имеет корней в индоевропейских языках и обозначает строение, служащее кровом для людей. Уже в XIII веке существовало четкое различие этих двух понятий — в одной поэме 1275 года говорится о «земле, доме и очаге».
Для тех, кто говорит на английском, германских и скандинавских, финно-угорских языках Северной Европы — от Венгрии и немецкоговорящих стран до Финляндии и Скандинавии, Нидерландов, затем через Ла-Манш на Британские острова, — эта разница очевидна. Два понятия — два слова: дом как очаг (home) — otthon, koti, kodu, heim, heem, hem, hjem, heim, или же дом как здание (house) — haz, talo, maja, haus, huis, hus. Северо-западный ареал может по праву считаться «домашним», ведь в романских и славянских языках такие смысловые различия не отражаются.
Испанское и итальянское casa пришло из латинского языка — небольшой дом, шалаш; французское maison также имеет латинский корень — mansio — стоянка, жилище. Так же как и в латыни, оба слова обозначают здание и имеют персонализирующий характер: например, тот, кто из une grande maison, принадлежит к знатному роду. (В английском такие лексические структуры используются только в мифологии или для указания на знатность рода — дом Атрея, дом Виндзоров.) Когда итальянец собирается домой, он sta andando a casa — идет в свой дом-здание. Француз же rentre chez lui/elle — идет «к себе» или даже чаще rentre a son foyer — возвращается к своему «очагу».
Славянские языки объединяют данные понятия: русские и поляки живут в доме и возвращаются домой или до дому, то есть буквально «движутся по направлению к дому». Еще в XIX веке в России дом ассоциировался с семьей и даже с тяглом — системой денежных и натуральных государственных повинностей крестьян и посадских людей. Чисто лингвистически дом отождествлялся с теми, кто в нем жил, а также с мерой повинности, которую необходимо было нести, чтобы содержать семью. «Дом» обозначал не только людей, объединенных родственными и экономическими связями, но и постройки (жилые или подсобные) и кормящую их землю.
